исследование
гражданского общества
в России
о проекте
Сильное гражданское общество опирается на негосударственные формы солидарности, способность к коллективному действию и приверженность гуманистическим ценностям. Эти принципы лежат в основе современных демократий.
С 1990-х годов в России стали появляться независимые общественные организации, волонтёрские инициативы, правозащитные объединения и другие формы гражданской активности. Они помогали решать социальные проблемы, поддерживали уязвимые группы и отстаивали общественные интересы. С 2000-х годов, особенно после принятия закона об «иностранных агентах» в 2012 г. существенно усилилось давление со стороны государства.
Полномасштабное вторжение в Украину резко изменило работу независимых общественных организаций и гражданских инициатив. Многие столкнулись с репрессиями, вынужденной эмиграцией, финансовыми сложностями, а те, кто остался, работают в условиях постоянного риска и атомизации.
Ещё до начала войны в академической и публичной среде был распространён дискурс «выжженного поля»: гражданское общество уничтожено, умерло, активизма больше нет.
для нас очевидно: гражданское общество в России существует. вызов в том, чтобы понять его структуры в условиях автократии, войны и политических репрессий, не исходя из наших представлений о том, каким оно должно быть.
Полный текст исследования выйдет публично летом 2025 года, а пока мы можем поделиться основными результатами.
Свяжитесь с нами, чтобы обсудить наши или свои наблюдения, а также если вам нужны данные для адвокации за спонсирование российского гражданского общества.
ключевые слова: гражданское общество, солидарность, НКО, третий сектор, низовые инициативы, правозащита, активизм
цели исследования
-
Изучить сообщества и инициативы, охватывая широкую географию, разнообразные сферы деятельности и различные уровни институционализации, фокусируясь на:
-
новых вызовах и рисках в условиях войны и репрессий;
-
удачных и неудачных практиках;
-
стратегиях адаптации и инновации;
-
актуальных запросах и потребностях;
-
критериях жизнеспособности и устойчивости.
-
-
Разработать рекомендации для поддержки гражданского общества в целом, и для самих инициатив.
-
Сделать прогноз возможных сценариев развития гражданского общества в течение 2025 года.
Полученные знания о гражданском обществе в России мы стремимся распространить на международной арене для содействия в разработке политических и финансовых стратегий.
основные выводы
Мы представляем гражданское общество как «ризому» — разветвлённую сеть независимых акторов без единого центра и жёсткой структуры. Их связи хаотичны, инициативы могут возникать и исчезать.
Из-за войны, репрессий и массовой эмиграции многим потребовалось пересобрать команды, поменять организационную форму, перестроить стратегии и практики. Некоторые проекты перестали существовать.
Одновременно с этим происходит бум низовых инициатив, особенно в нестоличных регионах: люди без предыдущего активистского опыта запускают проекты без юридических лиц, устойчивого финансирования, сайтов. Часто они работают «ниже радаров», чтобы оставаться невидимыми для машины репрессий. Тем не менее очевидно, что в обществе высокий запрос на солидарные действия.
Инициативы вынуждены тратить значительные усилия, чтобы следовать постоянно изменяющемуся законодательству. Порой это становится дополнительным направлением работы и отвлекает от основного.
Благодаря инновационным решениям в сфере финансов и цифровой безопасности, активист:ки продолжают обмениваться знаниями и адаптироваться к новым рискам. Разрабатывают анонимные чат-боты, алгоритмы экстренной эвакуации, дарят VPN, осваивают криптовалюту и пути обхода финансовых рисков, учатся безопасному хранению данных, развивают партизанские методы коммуникации, распространяют гайды и методички, делают возможным равное консультирование в онлайн-режиме.
Среди ключевых достижений гражданского общества — его способность адаптироваться и сохранять активность даже в условиях давления. Несмотря на репрессии, независимые инициативы продолжают работать: одни переходят в подпольный или анонимный формат, другие переносят деятельность за границу. Многие перестраивают организационные структуры, создавая децентрализованные сети и анонимные ячейки, что делает их менее уязвимыми. Происходит демократизация знания: появляется всё больше бесплатных курсов, от основ правозащиты до экологической грамотности, и пользуются высоким спросом.
Правовые механизмы ослаблены, но активная борьба за защиту коллективных прав продолжается: инициативы помогают уязвимым группам, документируют нарушения, адвокатируют в международных организациях, создают коалиции.
При этом взаимоотношения с государством сложнее, чем простая оппозиция: многие организации вынуждены сотрудничать с государственными структурами, получать президентские гранты и адаптироваться к новым правилам выживания.
Финансирование некоммерческого сектора становится всё более государствоцентричным, поэтому в противовес ему развиваются краудфандинг, коммерциализация услуг и формат частного донорства.
Государственные органы стремятся разъединить общество, разрушить горизонтальные связи, подчинить своим нарративам ксенофобии и насилия. Как следствие, успех деятельности активистских организаций сегодня может измеряться количеством коопераций и вовлечением новых участни:ц.
Преодоление атомизации и поддержка солидарности становятся главными задачами для поддержания и развития сектора.
теоретическая рамка
и методы
Исследование основано на:
● 115 глубинных интервью,
● анализе 12 онлайн-сообществ методом цифровой этнографии,
● количественном анализе 6 500 онлайн-сообществ с применением AI,
● форсайт-аналитике с 23 эксперт:ками.
При выборе инициатив для интервьюирования мы руководствовались принципом разнообразия:
● разнообразия сфер деятельности,
● регионального разнообразия (и нестоличности — только около 20% рассмотренных нами инициатив — из Москвы и Петербурга),
● разнообразия форм, масштабов и возраста организаций.
Эти принципы, прикладные задачи и общие ценностные установки заказчиков и исследовательской команды помогали нам находить, выбирать и приоритизировать собеседни:ц для интервью и сообщества для цифровой этнографии.
Аналогичным образом при подборе эксперто:к для форсайт-анализа мы ориентировались на разнообразие. С одной стороны, нам были интересны люди, глубоко погружённые в российское гражданское общество, много лет практикующие или изучающие его. С другой стороны, мы искали специалисто:к, которые никогда не работали конкретно с российским контекстом, но могли поделиться опытом работы в авторитарном режиме, в поляризованном обществе, в состоянии военного конфликта.
Среди наших респонденто:к немало «иноагентов» (14 из 115) или людей из «нежелательных организаций» (3, из них 2 те же, где респондент: ка-«иноагент»). И, напротив, практически нет тех, кто активно сотрудничает с российским государством и симпатизирует официальному политическому курсу. Такая выборка обусловлена прикладным характером исследования и ограниченными ресурсами.
Все организации, с которыми мы говорили, работают в России и в первую очередь нацелены на работу внутри страны, даже если представитель:ницы команды находятся за границей; в исследование не попали инициативы, целевая аудитория которых — исключительно российские эмигрант:ки. При этом мы проводили включённое наблюдение как за мероприятиями внутри России, так и за границей. Среди таких мероприятий были и те, на которых рассматривались как вопросы россиян, так и российско-украинский диалог.
Отправная точка для работы с концептом «гражданского общества» — монографии и статьи Джеффри Александера, классика концептуализации гражданской сферы (Александер 1999). Следуя его подходу, мы выделяем признаки частичной автономности от государства, солидарности и ценностей прав человека. Эти признаки позволяют людям объединяться для совершения коллективных действий и гражданской активности, которая чаще всего проявляется в форме сотрудничества или совместных действий по улучшению условий гражданского общества (Ekman et al. 2016).
Исходный набор инструментов исследования низовых форм солидарности и патриотизма в российском контексте представлен в работах Карин Клеман (Clément 2015). Через анализ фреймов Клеман анализирует, как именно обычные, не склонные в активизму люди, могут поменять привычки и начать участвовать в коллективных действиях и активизме через присвоение «третьих мест» (не связанных с домом или работой) и разговоры друг с другом об опыте самоорганизации, формирующие солидарность.
Поскольку наши приоритетные задачи носят прикладной, а не теоретический характер, в этом проекте кажется особенно важным постоянно уточнять и дополнять рабочие определения концептов, прислушиваясь к респондент: кам и соотнося теоретические конструкции с уровнем конкретных практик, характерных для России сейчас.
